Трансфер на небо - Страница 33

Анжела прерывисто вздохнула и продолжила:

– Потом… Потом я забежала куда-то… В какую-то каморку… Начала плакать… И все… И – мрак…

«Если все, что она рассказывает, правда – значит, с ней произошла настоящая истерическая реакция, – подумала Варвара. – Сильное переживание вызвало сначала неконтролируемые движения, побег, непонятно куда и зачем, а потом – глубокий обморок… Да, скорей всего, Анжела не врет…Но как это можно доказать?»

Со своего места поднялся Опер. Сказал внушительно:

– Я попрошу врача, чтобы он помог вам, Анжелика.

Опер прошел через всю комнату к эксперту, индифферентно стоящему у окна. Похлопал его по плечу и громко произнес:

– Пожалуйста, окажите помощь девушке. Отведите ее в медпункт. Дайте лекарств каких-нибудь.

А потом что-то прошептал ему.

Подозреваемая ничего не заметила – зато Варвара, натренированная в чтении по губам, готова была поклясться, что Опер сказал Эксперту:

– Осмотри ее всю. Одежду, тело. Ищи следы крови.

Эксперт еле заметно кивнул в ответ на слова оперативника, а потом подошел к креслу, где сидела Кондакова, и ласково сказал ей:

– Я врач. Я помогу вам. Пожалуйста, Анжелика, пойдемте со мной. И не волнуйтесь вы так. Все будет хорошо.

Девушка покорно встала и вслед за экспертом сделала пару шагов в сторону двери. Однако в этот самый момент диспозиция в комнате отдыха, временно обращенной в штаб расследования, коренным и непредсказуемым образом переменилась.

С грохотом распахнулась входная дверь.

На пороге возник еще один футболист – вратарь Галеев. Он тяжело дышал. За его спиной маячило растерянное лицо милицейского сержанта.

– Отпустите Анжелу! – отчаянно выкрикнул Галеев. – Она не виновата!

Возникла пауза. Эксперт и Анжела, остановившиеся по пути к двери, удивленно воззрились на голкипера. Следователь и Опер – каждый со своего места – посмотрели на него с холодным недоумением.

Однако более всего во время этой немой сцены Варвару поразило то, какими глазами вбежавший Галеев смотрел на Анжелу Кондакову. Это был не обычный взгляд. В нем светилось столько любви, жалости, нежности! Так обычно смотрят на божество. И, Варвара могла поклясться, Анжела, как ни была расстроена и напугана, уловила этот взгляд Галеева и послала ему ответный, в котором отразилась и ее признательность и благодарность за его порыв.

Опер холодно повернулся всем туловищем к вошедшим, однако его реакция оказалась совсем не такой, какую ожидала Варвара. Игнорируя Галеева, он тихим голосом, в котором звучал металл, обратился к милицейскому сержанту:

– Товарищ сержант! Что делает здесь подозреваемый?

– Так он это… товарищ майор… – растерянно пробормотал милиционер, – он вдруг взял и побежал… Я – ему: «Стой, стой!» – а он бежит.

– Какой вы получили приказ, товарищ сержант? – холодно спросил Опер.

– Ну, это… – зарделся милиционер, – никого не впускать в столовую и…

– И?.. – грозно проговорил майор.

– И, – произнес милиционерчик на полтона ниже, – никого не выпускать.

– Почему вы не выполнили приказ? – исключительно ледяным тоном спросил оперативник.

– Так это… Товарищ майор… – почти прошептал, понурив голову, сержантик, – он ведь побежал. Не стрелять же мне в него! Ведь игрок сборной все-таки.

Опер отчеканил:

– Приказ оттого и называется приказом, что выполняется всегда, вне зависимости ни от каких обстоятельств.

– Виноват, товарищ майор…

– По окончании дежурства напишете по поводу данного инцидента рапорт и передадите по команде. Я проверю, – отчеканил Опер. – А сейчас идите и продолжайте выполнять свою работу. Вам все ясно?

– Так точно!

Милиционер автоматически отдал честь, по-уставному повернулся через левое плечо и исчез.

– А вы тоже идите, – бросил оперативник эксперту и Анжеле (совсем другим, гораздо более мягким тоном).

Те, в свою очередь, скрылись за дверью.

Варвара поняла: разнос сержанту Опер устроил неспроста, не из начальничьей дури и не ради воспитательной работы. Она Малютина уже очень хорошо изучила и понимала, что майор плевать хотел на любую воспитательную работу, тем более в той патовой и цейтнотной ситуации, в которой все они находились. Оперативник стал разбираться с сержантом просто потому, что хотел сбить накал страстей, поднявшийся после неожиданного появления Галеева в комнате отдыха. Он хотел поговорить с вратарем спокойно, без эмоций. И без посторонних – тем более Анжелы. И вот, когда виновники неожиданного мини-побега голкипера – и непосредственные, и косвенные скрылись за дверью, Опер сделал вратарю приглашающий жест, указывая на кресло, которое только что освободила Анжела. Приятно осклабился:

– Прошу вас, пожалуйста. Присаживайтесь. Давно мечтал познакомиться с вами.

Галеев подошел к креслу и сел в него, пребывая уже в гораздо меньшей ажитации, чем когда он ворвался в комнату. Пауза, которую Опер организовал для разборки с сержантом, сбила его наступательный порыв.

– Итак, – любезно обратился к нему оперативник, – что вы хотели нам рассказать?

– Она не виновата, – хрипло проговорил Галеев.

– Кто она? – прикинулся дурачком Опер.

– Ну, она… Анжела.

– А кто же тогда виноват? – невинно-любезным тоном спросил оперативник.

– Я не знаю! – тоном выше произнес, почти выкрикнул вратарь. И добавил чуть ли не шепотом: – Да только не она.

– А с чего вы, могу я узнать, так решили? Откуда вы взяли, что Анжела Кондакова не убивала?

– Я… Я видел…

– Как это? – поднял брови оперативник.

– Я… Знаете, мне сегодня ночью не спалось… Ну, я ванну принял… Потом стоял, в окно смотрел. Вдруг вижу: по двору базы от КПП она идет…